| Many of the Absurdists were contemporaries with Jean-Paul Sartre, the philosophical spokesman for existentialism in Paris, but few Absurdists actually committed to Sartre's own existentialist philosophy, as expressed in Being and Nothingness, and many of the Absurdists had a complicated relationship with him. |
Многие абсурдисты были современниками Жан-Поля Сартра, представителя философии экзистенциализма в Париже, но мало кто из них придерживался самой философии Сартра, выраженной в его работе "Бытие и ничто". Более того, у многих абсурдистов были сложные отношения с автором. |
| Sartre praised Genet's plays, stating that for Genet, "Good is only an illusion. Evil is a Nothingness which arises upon the ruins of Good". |
Сартр высоко оценивал пьесы Жене, утверждая, что для Жене: "Хорошее - это всего лишь иллюзия. Зло - это Ничто, восстающее над руинами Хорошего." |
| Ionesco, however, hated Sartre bitterly. |
Ионеско, тем не менее, испытывал к Сартру лютую ненависть. |
| Ionesco accused Sartre of supporting Communism but ignoring the atrocities committed by Communists; he wrote Rhinoceros as a criticism of blind conformity, whether it be to Nazism or Communism; at the end of the play, one man remains on Earth resisting transformation into a rhinoceros Sartre criticized Rhinoceros by questioning: "Why is there one man who resists? At least we could learn why, but no, we learn not even that. He resists because he is there". |
Ионеско обвинял Сартра в том, что он поддерживал коммунизм, и при этом игнорировал злодеяния, совершаемые коммунистами; Ионеско создал пьесу "Носорог" для критики слепого конформизма, выраженного как нацизмом, так и коммунизмом. В конце этой пьесы на земле остается лишь один человек, сопротивляющийся превращению в носорога. Сартр раскритиковал "Носорога" задав вопрос: "Почему только один человек сопротивляется? Хотелось бы узнать почему так, но нет, мы не узнаем даже этого. Он сопротивляется, потому что он там". |
| Sartre's criticism highlights a primary difference between the Theatre of the Absurd and existentialism: the Theatre of the Absurd shows the failure of man without recommending a solution. |
Критика Сартра подчеркивает основное различие между театром абсурда и экзистенциализмом: театр абсурда демонстрирует падение и провал человека, но не предлагает выхода из ситуации. |
| In a 1966 interview, Claude Bonnefoy, comparing the Absurdists to Sartre and Camus, said to Ionesco, "It seems to me that Beckett, Adamov and yourself started out less from philosophical reflections or a return to classical sources, than from first-hand experience and a desire to find a new theatrical expression that would enable you to render this experience in all its acuteness and also its immediacy. If Sartre and Camus thought out these themes, you expressed them in a far more vital contemporary fashion". |
В интервью 1966 года, литературный критик Клод Бонфой, сравнивая абсурдистов с Сартром и Камю, обратился к Ионеско: "Мне кажется, что Бекетт, Адамов и вы начинали не столько с философской рефлексии или с обращения к классическим источникам, сколько со своего личного опыта и желания найти новый путь театральной экспрессии, которая поможет вам выразить этот опыт со всей своей остротой и безотлагательностью. В то время, когда Сартр и Камю обдумывали эти темы, вы выражали их в более живом и современном ключе". |
| Ionesco replied, "I have the feeling that these writers – who are serious and important – were talking about absurdity and death, but that they never really lived these themes, that they did not feel them within themselves in an almost irrational, visceral way, that all this was not deeply inscribed in their language. With them it was still rhetoric, eloquence. With Adamov and Beckett it really is a very naked reality that is conveyed through the apparent dislocation of language". |
Ионеско ответил: "У меня сложилось впечатление, что эти серьезные и значимые писатели говорили об абсурде и смерти никогда в реальности не проживая их, они никогда не чувствовали это внутри себя так иррационально и интуитивно, что этот опыт нельзя бы было выразить языком, который они используют. Для них это риторика и красноречие. У Адамова и Бекетта же это обнаженная до костей реальность, выраженная очевидным искажением языка". |
